Магомед-хаджи Дибиров,
Кандидат педагогических наук,
Старший научный сотрудник отдела этнографии ИИАЭ
Дагестанского научного центра Академии наук России

Существует много мнений о том, что такое суфизм (тарикат). Этому сокровенному учению Ислама посвящено большое количество статей, книг и специальных трактатов на многих языках. Однако большая часть этих исследований написаны теми, кто не прошел этот Путь. Это то же самое, что объяснять вкусовые качества персика, не попробовав его на вкус. Подобные исследования создают у читателей ложные представления об этом Великом учении.

Истинная, глубинная сущность суфизма не подлежит открытому распространению. Сокровенные знания и опыт суфийской практики передаются только при личной встрече с учителем (муршидом). К тому же ученик (мурид) ни в коей мере не должен быть посвящен в то, что ему еще предстоит. Поэтому даже суфий может знать о сущности суфизма лишь то, что соответствует пройденному им Пути. Даже просветленный суфий не берется писать о суфизме без специального разрешения своего учителя, даже если речь идет только о внешней стороне учения: о его истории и общефилософских положениях суфизма. Суфийский шейх Хасан-Хильми аль-Кахиби ад-Дагестани в одной из своих книг пишет, что он написал об этом учении лишь столько, сколько ему было позволено учителем.

Сложность заключается еще и в том, что многое в этом учении не поддается описанию. Есть вещи, которые суфий видит, знает, но передать не может. Представьте, например, что слепой от рождения человек спрашивает о том, что представляет собой зеленый цвет. Мы видим этот цвет каждый день, но объяснить что это такое мы не сможем. Подобно тому, как имеющие зрение, не в состоянии объяснить многое из того, что нас окружает, тем, кто от рождения зрения не имеет, так и суфий часто затрудняется передать словами то, что ему открыто. Для того чтобы постичь это, человеку необходимо через особый опыт суфийской практики достичь просветления, открыть свое “духовное зрение” и вывести собственное сознание за рамки плотноматериального бытия – обрести сверхсознание.

Притча гласит, что к одному суфийскому шейху пришли ученые-алимы и попросили объяснить им, что такое суфизм. “Если Аллаху это угодно, то услышите мое объяснение”, – ответил шейх. Он пригласил их в дом и попросил подождать его, а сам удалился в отдельную комнату и обратился к Аллаху с мольбой, чтобы Он ... избавил его от необходимости объяснять посетителям, что такое суфизм. Глубокий смысл притчи заключается в том, что невозможно передать истину, объяснить сущность суфизма даже ученым, расположенным к поиску знаний. Особое духовное состояние в суфийской практике также нельзя передать словами, поэтому суфии говорят: “Все, что можно выразить в словах – не есть суфизм”.

Когда говоришь о суфизме, надо знать, кто тебя слушает. Очень часто человеку, прошедшему светскую “школу” жизни, “пропитанному” этой идеологией, невозможно объяснить суфизм с чисто канонической точки зрения. Ему хочется знать и понять его с позиций тех законов и знаний, по которым он живет, тех взглядов, которые ему доступны. А это вовсе невозможно по многим причинам, в том числе и потому, что законы тонкоматериального внечувственного мира совершенно не похожи на законы бытия плотноматериального мира.

Истинная сущность этого сокровенного учения Ислама открывается по милости Аллаха только тем, кто ищет и прилагает усилия, чтобы через специальную духовную практику познать суфизм изнутри. Но заниматься суфийской психотехникой следует только под руководством опытного и истинного мастера – учителя (муршида), строго соблюдая его наставления. Может возникнуть вопрос: для чего суфизм нужен, и что он дает?

Суфизм – это сокровенное учение, содержащее “ключ” ко всем знаниям. Его задача – поднять человека на более высокую ступень совершенства. Все науки даны человечеству для того, чтобы познать творения Всевышнего, а суфизм дан, чтобы познать Самого Всевышнего, дойти до Истины. Отсюда и особый труднопостижимый уровень методов и средств суфийской практики. Суфизм – это путь постижения истинной реальности, учение не только о том, кто есть человек, но и каким он должен быть в идеале. А достижение этого уровня открывает перед человеком предельно широкие возможности.

Много написано о феноменальных способностях отдельных людей, в том числе о ясновидцах и прорицателях. Но высшие способности самых признанных из них – лишь одна тысячная возможностей истинных суфиев, уровень которых недосягаем для тех, у кого эти способности раскрыты иными способами. Возможности тайных мистических учений доисламских религий также уступают в этом отношении суфизму.

Часто говорят, что феноменальные способности ясновидцев и прорицателей, например, Нострадамуса или Ванги – от Бога. Кому он дает, у того такие способности раскрываются. С одной стороны, это правда, а, с другой, – не совсем. Правда в том, что подобные способности изначально заложены Богом в каждом человеке, подобно тому, как у каждого есть ногти на пальцах, зубы во рту или волосы на голове. Весь вопрос в том, как эти способности раскрыть, каким образом привести к пробуждению те скрытые механизмы человеческой природы, от которых зависит их проявление. На данном этапе развития люди далеки от совершенства, и их потенциальные возможности находятся в состоянии “дремоты”, будучи в прямой зависимости от степени человеческого совершенства.

В то же время раскрытие человеческих сверхвозможностей – не самоцель суфизма, ради этого ни в коем случае нельзя вступать на этот Великий и Сокровенный Путь. А если сверхчувственные способности, проявляющиеся в ходе суфийской духовной практики, вызывают у состоявшегося уже ученика интерес, то наставник даже избавит его от них, чтобы они не мешали его продвижению к Истине.

Но для получения и понимания высших знаний крайне необходимы и высшие способности. Тот, кто не умеет нырять и плавать – не в состоянии видеть дно озера. Просветленные суфии знают, что уникальное творение Всевышнего - человек, представляет собой единство трех составляющих: плотноматериального тела, тонкоматериальной сущности (“нафс”) и фундаментальной субстанции человеческого бытия – души. Нафс называется еще и “животной душой”, а в современной экспериментальной науке он известен, как биополе. Он обрамляет плотноматериальное тело человека, имеет яйцевидную (суженную к ногам) форму и состоит из семи энергоинформационных слоев – “тел”, каждый из которых имеет сложнейшее строение, собственную энергоструктуру, цвет (цвета нафса в целом напоминают радугу), частотный диапазон вибрации, поляризацию и др. Шесть из них связаны с нашим плотноматериальным телом некими энергоинформационными “шнурами”, а места их связи имеют форму круга размером с монету и называются латаифами. Латаифы есть ключи к нафсу, через них суфий работает в начале Пути над оздоровлением, совершенствованием, гармонизацией нафса, обогащения его божественным смыслом, а наставник контролирует и направляет эту работу мюрида. В этой работе суфийскому шейху помогает его духовное зрение, дающее ему возможность наблюдать за состоянием латаифов и нафса в целом и в деталях, реально видеть происходящее в тонкоматериальной сущности мюрида.

К кандидатам в наставники в суфизме предъявляют высочайшие требования. Известны случаи, когда из нескольких тысяч учеников наставник выбирал своим преемником всего лишь одного из них. Например, известный в Дагестане суфийский шейх Мама-Дибир аль-Рочи ад-Дагестани и вовсе не оставил после себя преемника, хотя у него было несколько тысяч мюридов (учеников). В идеале суфийский муршид должен быть в высшей степени совершенным, а такое совершенство, естественно приводит к проявлению высших способностей. Они тем значительнее, чем выше степень совершенства. Высшие способности, заложенные в человеке Аллахом начинают проявляться в нем по мере продвижения его к совершенству.

Все сказанное – это лишь одна из многих сторон суфизма, которая в большей степени связана с проявленной материей. Самое главное заключается в том, что суфийская практика очищает, оздоровляет, укрепляет, гармонизирует и готовит наш “дух”, а также основу нашего бытия – душу к духовному существованию после отделения от плотноматериального тела. Высшая же цель суфизма – постижение Всевышнего и познание Истины.

Есть еще один момент. Один алим сказал: “Треть Корана – это тарикат”. Другой сказал: “Половина Корана – это тарикат”. Третий же сказал: “Оба они не правы. Весь Коран – это тарикат”. В Священном Коране от начала до конца нет суфизма в виде систематизированного учения. Но нельзя разделить единое целое. Сердце, мозг, мышцы, кости и другие составляющие – все вместе представляют собой единый организм. Также и суфизм составляет единое целое со всем учением Ислама. Если вырвать сердце из организма, то оно не будет функционировать, но и сам организм без сердца будет нежизнеспособен. Поэтому нельзя, как это делают некоторые, противопоставлять Ислам и суфизм.

Можно дать человеку определенные знания по какому-нибудь предмету, например, по химии в рамках школьной программы. Может быть, для него этого вполне будет достаточно. Однако если он захочет глубже познать эту науку, ему придется более подробно и углубленно изучить ее сущность, постичь ее законы на более высоком уровне. Подобно этому Шариат является открытым учением Ислама, учением для всех и каждого. Шариат дает необходимые основы духовной жизни. В то же время существуют и более глубинные уровни бытия. Для их постижения человеку необходимо углубленно и целенаправленно работать над собой. Суфизм и является тем средством и методом постижения человеком Истины.

Суфизм совершенно справедливо называют “сердцем” Шариата. Для суфия, посвятившего себя Истине и стремящегося исключительно к Богу, непременным условием постижения Истины является единство Шариата и Тариката (суфизма), соблюдение Шариата в идеале. Достопочтенный суфийский шейх, кутб, хафиз, Шуайб-афанди аль-Багини ад-Дагестани писал в этой связи о себе: “Всю сознательную жизнь я жил строго соблюдая все предписания Священного Корана и хадисов Пророка Мухаммада (саллаллаху алейхи уа саллям)”. Подобная, в строгом соответствии с нормами Шариата жизнь, является смыслом существования для истинного суфия, поскольку это является основополагающим принципом суфизма. Поэтому он является и своего рода «стражем» чистоты Шариата.

История Дагестана, например, показывает, что в период активности атеистической пропаганды КПСС Ислам наилучшим образом сохранился в тех районах, где были сильны суфийские традиции. Суфизм играл важную роль в истории Дагестана в XIX – начале XX вв. Такие деятели, как Мухаммад аль-Яраги, Джамал ад-Дин аль-Казикумухи, имамы Гази-Мухаммад и Шамиль, имам Мухаммад-хаджи аль-Согратли, Узун-хаджи аль-Сальти и многие другие, которые находились во главе борьбы за чистоту Шариата, были муршидами или суфиями прошедшими Путь от начала до конца. Сильные позиции Ислама в современном Дагестане также во многом обусловлены строгим соблюдением суфийских традиций и духовной активностью местных суфийских шейхов.

Таким образом, суфизм является действительно и «сердцем» Шариата и «душой» Ислама. Суфизм и Шариат неотделимы, они одно целое и только вместе приводят человека к совершенству, постижению внечувственного бытия (Ма’рифат), а затем и к Истине (Хакикат).

Считаю возможным пожелать человечеству скорее осознать величие и истинное назначение суфизма – бесценного и сокровенного опыта исламского вероучения.